Верховный Суд РФ вынес решение по делу о правомерности начисления штрафных санкций в период действия антикризисных мер. Суд признал ошибочными выводы нижестоящих инстанций и уточнил критерии разграничения текущих и нетекущих платежей в контексте банкротного моратория.

Верховный Суд РФ вынес определение по делу, которое проясняет порядок применения правительственного моратория на банкротство в отношении неустоек по лизинговым платежам. Решение затрагивает спор между ООО «ТрансАвтоТур» и ПАО «Лизинговая компания «Европлан», где ключевым вопросом стало правомерность начисления штрафных санкций в период действия антикризисных мер.

Конфликт возник после того, как «ТрансАвтоТур» обратился в суд с требованием взыскать 6,6 млн рублей, которые, по его мнению, «Европлан» незаконно удержал в виде неустоек с апреля по октябрь 2022 года. Компания-лизингополучатель настаивала, что в этот период действовал мораторий на взыскание подобных санкций, установленный постановлением правительства от 28 марта 2022 года.

Первая инстанция и последующие апелляционные суды встали на сторону лизингодателя, указав, что «ТрансАвтоТур» добровольно оплачивал штрафные санкции, а значит, принял эту меру ответственности. Однако экономколлегия ВС РФ заняла иную позицию. Судьи подчеркнули, что при выкупном лизинге важно не время наступления платежа, а момент возникновения основного обязательства — то есть дата заключения договора.

Поскольку все спорные контракты были подписаны до введения моратория (с 2018 по март 2022 года), а неустойки начислялись уже в период его действия, Верховный Суд признал ошибочными выводы нижестоящих инстанций. Особое внимание было уделено тому, что «ТрансАвтоТур» не добровольно перечислял штрафы, а лизингодатель самостоятельно удерживал их из поступающих платежей, что исключает волеизъявление должника.

Эксперты отмечают несколько значимых правовых позиций, сформулированных высшей судебной инстанцией. Так, Мария Стальнова из Коллегии адвокатов «Свердловская областная гильдия адвокатов» акцентирует внимание на том, что Верховный Суд существенно уточнил критерии разграничения текущих и нетекущих платежей в контексте банкротного моратория.

«Суд отказался от формального подхода, при котором текущими автоматически признавались все платежи со сроком исполнения в период моратория, — пояснила эксперт в беседе с «Адвокатской газетой». — Вместо этого была применена концепция глубинного анализа правоотношений, где ключевым становится момент возникновения основного обязательства».

Для договоров выкупного лизинга такой момент — дата заключения договора, а не срок исполнения отдельных платежей по графику. Этот подход, по мнению Стальновой, полностью соответствует позиции, изложенной ещё в 2009 году в постановлении пленума Высшего арбитражного суда РФ №63.

Особое значение, как отмечает Стальнова, имеет позиция суда по вопросу свободы договора. «Верховный Суд последовательно развивает доктрину защиты экономически слабой стороны даже в отношениях между юридическими лицами, — подчёркивает адвокат. — В данном случае была признана очевидная диспропорция переговорных возможностей между профессиональным лизингодателем и лизингополучателем».

Суд указал, что типовые условия договора о «беспретензионности» требуют особой проверки на предмет добросовестности, а их формальное наличие не может автоматически лишать сторону права на защиту.

Артур Зурабян, руководитель практик ART DE LEX, дополнил этот анализ, детализируя специфику лизинговых отношений. «Важно понимать принципиальное отличие лизинга от аренды, — поясняет эксперт. — Лизинговые платежи — это по сути возврат финансирования с учётом стоимости денег, где график платежей изначально закладывает полный цикл окупаемости». Именно поэтому момент заключения договора имеет определяющее значение для квалификации обязательств, тогда как для аренды ключевым было бы время фактического пользования имуществом.

Зурабян особо выделил процессуальные аспекты решения. «Суд фактически установил новые стандарты доказывания «добровольности» платежей, — подчеркнул эксперт. — Формального факта перечисления денег недостаточно, необходимо доказать реальное волеизъявление должника».

Эксперт также обращает внимание на важный процессуальный момент — вопрос о допустимости заявления о применении моратория на разных стадиях процесса. «В текущей практике мы наблюдаем случаи, когда ответчик пытается ввести этот аргумент уже в апелляции, что создаёт процессуальные коллизии», — привёл пример Зурабян.

При этом оба эксперта сходятся во мнении, что решение Верховного Суда закрепляет дифференцированный подход к квалификации обязательств в зависимости от природы договора, устанавливает более строгие требования к доказыванию добровольности исполнения, развивает доктрину защиты слабой стороны в коммерческих отношениях и учитывает экономическую сущность лизинга как инструмента финансирования.

Таким образом, этот прецедент создаёт важный ориентир для разрешения аналогичных споров в лизинговой сфере, особенно в условиях продолжающейся экономической нестабильности.